1985. Москва. Издательство: Советский художник.
Каталог совместной выставки с М. Хейфицем.

Персональная выставка — это, как правило, не просто зрелище, это повод, для размышлений зрителя, да и самого художника, о плодотворности пройденного пути, об открывающихся перспективах. Ведь собранные в единой экспозиции произведения созданы в результате поисков и находок на разных этапах творчества. Они подчас заново открывают автора, личность его высвечивается многими, прежде неизвестными своими гранями.

Экспозиция работ Владимира Циммерлинга впечатляет широтой творческих интересов, разнообразием жанров и форм. Здесь представлены портреты, фигуры, рельефы; рисунки соседствуют с эскизами монументальных замыслов, композиции из металлических пластин — с витражом. Во всем явственно ощущаются дух эксперимента, широта профессионального опыта. Но такого рода открытость многим начинаниям и многим сложным задачам не противоречит своеобразной целостности творчества В. Циммерлинга. В любой его работе видны последовательность решений, принципиальность позиции, наконец — самобытность мироощущения, мировидения.
Владимир Циммерлинг — художник мыслящий. Его волнуют проблемы эстетики, специфики скульптуры как вида искусства, он изучает историю и философию, любит музыку и литературу. Свои раздумья он умеет обобщить в заметках для себя и статьях для печати. Высокая культура мышления стала основой, духовным фундаментом его практической профессиональной работы.

И, конечно, не случайно ядро выставки составляет обширная галерея портретов. Скульптора в основном привлекают образы творцов, будь то талантливейшие деятели науки или люди искусства, поэты или композиторы, современники или исторические лица. Он выбирает для себя тех, в ком главную пружину личности составляет неуемный дух исканий, борьбы, могучая целеустремленность.

Можно сказать, что именно с этой темой — темой деятельной интеллектуальной и духовной энергии человека — В. Циммерлинг вошел в искусство. В некотором смысле она, в свою очередь, формировала и его самого, сделала специфическими особенности его собственного таланта, стимулировала развитие интеллектуального художнического склада.

По словам скульптора, его волнует сверхзадача: найти пластический мотив, ассоциативно выражающий в конкретном характере портретируемого его творческую суть. Работа над ранними портретами (1960-х годов) характеризовалась увлеченностью пластическими возможностями гротеска. И, действительно, портреты Б. Брехта, X. Лакснесса, Л. Ландау, Б. Бартока, автопортрет отличаются особым своеобразием формы. В основе образа Брехта — маска брехтовского театра. Главное скульптор хочет видеть не во внешнем сходстве, он стремится выявить публицистическую суть деятельной натуры писателя, который своим искусством страстно обличал социальные и нравственные основы буржуазного общества. Напряженность пластической формы в портрете X. Лакснесса невольно вызывает в памяти суровые очертания исландских скал. Портрет одновременно и монументален и лиричен, он по-своему символизирует суровый и поэтичный дух Исландии и ее народа.

К 1970-м годам творчество Циммерлинга обретает черты зрелости. Характеристики в его портретах становятся более углубленными, композиция — более отточенной, пластический язык — более богатым и нюансированным.

Все будто как прежде: поиски остроты выражения, стремление к лаконизму в композиционных и образных решениях, особый интерес к фронтальности и симметрии, конструктивности формы. Однако за всем этим теперь ощущается большая глубина и органичность.

Круг моделей, привлекающих скульптора, расширился. Портретный ряд обогатился изображением крупных исторических личностей. Появились портреты Баха, Флобера, Тютчева, Рахманинова, Гете и, наконец, Юлия Цезаря. В этих работах скульптор не заботится как прежде о броскости формы и силуэта, об остроте и гротескности выражения. Он ищет в своих моделях многогранность характеров, стремится выявить внутреннюю суть личности во всей ее неповторимости и психологической глубине, но тем не менее настойчиво и энергично освобождает каждый портрет от описательности, натуралистической детализации.

Вот Цезарь — историческая личность, мыслитель, полководец, яркий человеческий характер. Решительность его здесь подчеркнута чеканностью черт, придающей лицу выражение замкнутости; сила духа ощущается во всем образно-пластическом решении: лаконично вылеплен лоб, четко выявлена энергия волевого подбородка, надбровные дуги жестко прочерчены, глазные впадины обрисованы дерзко, почти орнаментально.

В портрете Баха подчеркнуто иное: великий композитор дан как бы погруженным в музыкальную стихию; мягкость линии овала лица и полуопущенные глаза придают портрету неожиданное ощущение встревоженности. В то же время глубокие складки вокруг выразительно очерченного рта, вокруг глаз, четкие дуги бровей делают образ Баха торжественно-приподнятым, вызывая ассоциации с его музыкой. Композиция обоих портретов предельно строга, никаких случайностей, все компоненты «работают» на образ. Поиски новых стилевых форм и средств выразительности интересно проанализировать на примерах некоторых станковых композиций. В фигуре замечательного музыканта Д. Ойстраха, например, статичность, упрощенность композиционного построения, некоторая тяжеловесность диктуется использованием особой техники — мозаики из деревянных пластин. Выполнение фигуры требовало долгого кропотливого труда и виртуозного исполнения. Портретная фигура Ю. Мориц свидетельствует о глубоком постижении скульптором творческого строя личности поэтессы. Откровенная схематичность здесь не снижает образную значимость портрета, а заостряет ее. Гармонией одухотворенности и пластики отмечена эта работа, которая вызывает ассоциации с древними греческими куросами. В ней также торжественная статика обусловливает внутреннюю жизненную энергию.

В обнаженных фигурах раскрывается еще одна сторона пластического дарования Циммерлинга: нетривиальное восприятие красоты человеческого тела. Здесь он тонко чувствует музыкальность пластического объема, плавные и выразительные соприкосновения скульптурного блока с окружающим пространством.

Скульптор легко и охотно работает с гипсом, который для многих играет роль материала промежуточного. Для В. Циммерлинга гипс — это податливый, выразительный материал, способный передать пластический замысел в его конечной форме.

Творчество В. Циммерлинга отличается еще одним качеством — широтой художественного воображения, фантазией. На выставке показаны фрагменты рельефа «Карта мира». Замысел удивительный. Судя по представленному фрагменту, это будет оригинальное произведение, в котором дарование скульптора раскроется наиболее полно.

Нельзя не остановиться и на маленьких композициях из металлических пластин, которые поражают красотой и свободой мотива, ракурсов в сочетании с кажущейся легкостью приема. Они обогащают экспозицию, бросая яркий свет на экспериментаторский характер творчества скульптора.

Серьезно и вдумчиво относится В. Циммерлинг к рисунку, видя в нем главное средство выражения идеи, формы, и считая его неотделимым в повседневной работе от пространственных структур. Рисунок, по мнению скульптора, это неотъемлемая часть творчества художника, он как бы контролирует последовательность пластической мысли. Владение рисунком ощущается во всех работах автора, но его универсальное значение особенно наглядно при знакомстве с фантазиями Циммерлинга из металлических пластин, витражными композициями, рельефами. Многогранность творческого диапазона скульптора обусловливается, конечно, широтой мышления и продуктивностью пластического воображения. Взволнованный интерес и к материально-пластическому, и к духовному отражает, вероятно, своеобразие сочетания рациональности и эмоциональности в нем самом.

Выставка произведений Владимира Циммерлинга представляет его в расцвете жизненных и творческих сил, и в то же время убедительно раскрывает и определяет для нас ясно видимые возможности его будущих творческих успехов.

В. Борунова