...Эссе чередою своих разделов берет предмет со многих сторон,
не охватывая его полностью, – ибо предмет,
охваченный полностью, теряет вдруг свой объем и убывает в понятие...       

                                                             Роберт Музиль

 

«Свобода» не является ни исконным, ни естественным состоянием человека. Таковое есть осознаваемая и неосознанная зависимость. Свобода – это желаемое, причем в той мере актуальное, в какой зависимость осознается как нечто тягостное. Наши возможности ограничены полом и физической конституцией, семейными обстоятельствами, воспитанием, страной, обществом, государством, эпохой и даже подчас погодой и самочувствием. Но если зависимость от здоровья, достатка или принуждения ощущается остро и непреложно, то зависимость от, скажем, общепринятых взглядов, как правило, не осознается вообще. Что, однако, еще не делает человека в этом измерении свободным. Наоборот, именно указанное обстоятельство решающим образом влияет на формирование общего для человеческих множеств комплекса представлений, безотчетно определяющего реальное наполнение понятия «свобода».

 

Оценки настоящего (и проецируемые от них – прошлого и будущего), складывающиеся по мере развития общественно-значимых событий, бывают, как это знает каждый, несогласными, даже полярными. Каждый сталкивался с трудностью, а то и невозможностью заставить убежденного человека отказаться от своей оценки и принять кажущуюся Вам единственно верной. Это понятно. поскольку оценки  определяются степенью вовлеченности в события, интересами, стереотипами, привычкой, индивидуальными предпочтениями. Вот почему возникает упование на “суд истории”, который, наконец–то все поставит на свои места. Это полемический штамп, воплощающий  веру в последнюю, “безапелляционную”  инстанцию, Что же сделает выносимый историей вердикт справедливым, адекватным? По-видимому, есть две возможности: или сам ход событий подтвердит однозначно правоту одних и заблуждение других, или отсутствие в грядущих поколениях заинтересованных лиц гарантирует суд от пристрастия, давления, и справедливость восторжествует сама собой.

Мистицизм есть стремление освоить действительность помимо исследования – путем  непосредственного  постижения.  Такая склонность или потребность вполне естественна, ибо  сама по себе основана на непосредственном ощущении тайны.

«Знание», полученное подобным путем, является специфическим переживанием бытия, своеобразным психическим состоянием: «приобщением» к истине, «отождествлением» с ней. 

Вот анекдот «века падения нравов» (Шамфор):

            Однажды Людовик XV, лежа с мадемуазель д'Отфор, сказал ей:

            – Ты спала со всеми моими подданными.

Противопоставление идеалов даже относительно пристойной действительности, моральная оппозиция даже достаточно эффективной власти необходимы любому обществу, если оно хочет быть здоровым.

Прекрасно, что идеалисты-максималисты, максималисты-моралисты, возвышают свой голос, и есть потребность их слушать.

        Книга, картина, музыка – специальная продукция для специфического потребления – еще не делают потребителя культурным.

Культурная составляющая индивида – это  навыки, обернувшиеся потребностями, ставшие свойствами. Таковы не только начитанность и восхищение прекрасным, но и чин погребения, пользование вилкой, уход за газоном.

Если я никогда не видел, не могу увидеть и не увижу живого белого медведя, то видел ли я когда–нибудь его шкуру? Видел ли я когда–нибудь его изображение? – Или описание? Не видел ли я когда–нибудь белого медведя во сне?... Стоит ли белый медведь того, чтобы его увидеть? Нет ли в этом греха? Лучше ли он, чем черный медведь?

Лоренс Стерн «Тристрам Шенди» 

 

 

Мало что представляется более самоочевидным, чем истина. К её сиянию апеллируют, о ней говорят: она восторжествует.

Попытаемся бросить свет истины на истину.

                - Коли ты так умен, скажи: Что такое похороны?
Младший братишка задумался...
И старший ответил сам:
- Похороны - это похороны, дуралей!
Нонни был изумлен: как же он сам не додумался до такой простой вещи!
(Халлдор Лакснесс "Самостоятельные люди")


Какой смысл вкладывается в выражение типа "Жизнь есть жизнь"?

По-видимому, оно означает, что по поводу некоего явления может быть высказано бесконечно много и несомненного, и спорного, но в конце концов(!) наиболее емким оказывается само понятие (представление  о явлении, фиксированное в его имени, наименовании). Только имя включает в себя всю полноту мыслимого об именованном явлении, непосредственно воплощает психологически бесспорное (конечное) знание о нем.

Таким образом, языковая формула тождества (логическая фигура) используется для речевого акта, в котором дважды именуемое перестает быть тавтологией и обретает четко выраженную функциональность. В "первом употреблении" слово (обозначение) несет функцию указания на предмет действительности, во втором — функцию максимально полного (потенциально) знания о нем.

Тождество оказывается содержательным.